Назвать Томаса Манна «важным писателем» – примерно то же, что заметить: «Эверест, в общем-то, гора немаленькая». Спорить с такой сентенцией сложно, но звучит она как явное преуменьшение по сравнению с реальным масштабом вещей. Немецкий писатель, родившийся в Любеке в 1875 году, прожил 80 лет, за которые успел стать национальной звездой и едва ли не главным олицетворением германского творческого духа, получить Нобелевскую премию по литературе (в 1929 году), бежать от нацистов в США, стать «голосом свободы», громящим Гитлера в радиовыступлениях, и триумфально вернуться в Европу. Томас Манн успел все, и умер в спокойствии, окруженный большой семьей и великой славой.
Спустя почти 70 лет после смерти Томас Манн, по крайней мере в России, оказался в категории почтенных, слегка пыльных классиков, из тех, чье имя знают все, но чьи произведения прочтет не каждый. Его романы с их тягучим, медленным течением повествования – «Будденброки», «Волшебная гора», «Доктор Фаустус», не говоря уже о четырехтомном «Иосифе и его братьях» – сегодня намертво впечатаны в литературный канон, но вряд ли окажутся в списках бестселлеров. И уж совсем мало кому есть дело до человека, который эти книги написал, серьезного, почтенного усача, строго смотрящего на нас с фотографий.
Новый роман Колма Тойбина способен исправить эту несправедливость – его Томас Манн предстает перед читателем живым, противоречивым человеком. А история скитаний писателя-консерватора в рушащемся мире раскрывается как универсальная трагедия – негромкая, сдержанная, как сам Томас Манн, но ни капли не утратившая актуальности.
Автор об авторе
Ирландец Колм Тойбин, в России больше всего известный романом «Бруклин» (экранизация вышла в 2015 году), – писатель, совсем не похожий на монументального Томаса Манна, отмечала газета The Guardian: «Его собственные прозрачные рассказы и романы, подобные “Бруклину“, во многом черпают эмоциональную мощь в скромности стиля. Сложно представить что-то более далекое от беспокойного тона “Доктора Фаустуса“ или размышлений “Волшебной горы“, подобных лабиринтам». Да и сам по себе Тойбин, общительный и острый на язык завсегдатай светских вечеринок, казалось бы, полная противоположность сдержанного немецкого патриарха. И все-таки Тойбин, в 2004 году написавший книгу о другом прославленном авторе прошлого – американце Генри Джеймсе, давным-давно интересовался фигурой Томаса Манна.
«Волшебник» – роман художественный, а не документальный, однако, Тойбин основательно подготовился, прежде чем приступил к работе. Еще в 1995 он прочитал «три биографии Томаса Манна, каждая – вот такого размера, – рассказывал он журналисту New Yorker, широко разводя руки в стороны. – Если бы не то опрометчивое решение, я бы никогда не справился с этим романом». Спустя более двадцати лет, когда позади остались множество других книг, статей и эссе, а также драматичный жизненный эпизод (в 2018 году, вскоре после начала работы над «Волшебником», Колм Тойбин обнаружил, что у него рак; к концу года наступила ремиссия), поклонник творчества Томаса Манна наконец выпустил собственный роман о главном писателе немецкого XX века.
Ускользающий герой
В отличие от строгих биографий, книга Колма Тойбина не только излагает факты, но и интерпретирует их, пытаясь уловить движения души Манна, – начиная с детских лет, проведенных в богатом доме любекского сенатора, и заканчивая старостью, когда Томас Манн и его жена Катя, потеряв многое, но сохранив себя, возвращаются в послевоенную Европу. За свою долгую жизнь Манн менялся неоднократно, трактовать его внутренний мир – задача нетривиальная. Колм Тойбин это хорошо знает.
«Его сложно было понять. Сама его личность была текучей, – размышляет автор о герое. – Томас Манн о многом молчал и многое скрывал». Все так: Томас Манн никогда не был открытой книгой для окружающих, а жизнь его переполняли парадоксы. Семьянин, отец шестерых детей – никогда до конца не уверенный, нужна ли ему семья вообще. Скиталец, вынужденный бежать от нацистов – при этом привилегированный и богатый человек, никогда не сидевший в тюрьме и не страдавший от безденежья. Консерватор, в молодости стоявший на националистических позициях, – в зрелые годы ставший голосом демократии, чьи антинацистские речи звучали на весь мир.
Кроме того, Томас Манн не стремился привлекать к себе внимание и строго хранил секреты своей частной жизни – не стесняясь, впрочем, поверять самые интимные вещи дневникам, которые согласно завещанию были опубликованы лишь через двадцать лет после смерти немецкого писателя. Впрочем, едва ли не больше дневников и прочих тщательно изученных исторических источников Колму Тойбину помогла манновская манера письма.
«Он мог проникнуть в сознание человека [т.е. своего литературного героя] и идти к самой его сути, неустанно и ревностно», – восхищается Тойбин. Поэтому он в своем произведении решил подвергнуть методу Манна самого Томаса – представив, каким мог быть этот скрытный, талантливый, многое претерпевший человек. Каким же вышел портрет?
Волшебник без магии
Волшебник – так Томаса Манна прозвали собственные дети (он любил показывать им фокусы), это слово стало чем-то вроде ласкового и ироничного домашнего имени. Когда старший сын немецкого писателя Клаус (1906 – 1949), впоследствии тоже ставший литератором, не мог заснуть из-за кошмаров – во сне к нему приходил страшный человек с отрубленной головой под мышкой – Томас подсказал, как навести порядок в сновидениях:
«Томас велел сыну, если он снова увидит того человека во сне, отвести глаза и как можно тверже сказать, что его отец — могущественный волшебник и что человеку с головой под мышкой не место в детской спальне, а еще ему должно быть стыдно за свое поведение».
В этом кратком эпизоде – весь Томас Манн, выходец из старой буржуазной семьи, апологет культуры и порядочности. Сталкиваясь с насилием, безумием и иррациональным ужасом Германии XX века, Томас строго говорит: творящим зло должно быть стыдно за свое поведение, и уж он-то, Волшебник, такого не допустит.
В литературе Томас Манн действительно был кудесником, но было ли в его силах кого-то защитить и спасти? Роман Тойбина местами читается как реестр печальных потерь, начиная со смерти отца Томаса, ушедшего из жизни, когда будущему писателю было шестнадцать. Покончили с собой обе его сестры, потерпела крушение в 1933 году германская демократия, Томас и его семья потеряли родину и были вынуждены бежать в страхе за свои жизни. Волшебнику Томасу Манну выпало жить в совершенно не волшебное время, и он наблюдает за его бегом несколько растерянно, словно оглушенный грохотом военных машин. Лишь закрывая двери своего кабинета и садясь за письменный стол, Томас Манн вновь обретает силу. Только там к нему вновь возвращается магия, благодаря которой у нас остались его книги.
Мысль семейная
Тойбин не слишком много пишет о творческом процессе Томаса Манна, предпочитая не вдаваться в подробности того, как он работал над «Будденброками», «Смертью в Венеции» или «Волшебной горой», – магия и есть магия. Читателю представлены мысли и чувства Томаса, которые, в трактовке Тойбина, высекали искры, рождавшие литературное пламя, а дальше – только работа, работа, работа. Куда подробнее Тойбин пишет об отношениях Томаса Манна с его огромной и сложной семьей – Die Manns, кланом Маннов.
В этом контексте едва ли не главным героем книги становится Катя Манн, урожденная Прингсхайм, жена Томаса и мать шестерых его детей. Возможно, женитьба на ней была лучшим шагом в жизни Волшебника – глубокой страсти в их отношениях не было, зато в лице умной, решительной Кати Томас обрел друга на всю жизнь, мудрую советчицу и талантливого менеджера, грамотно распоряжавшегося всем бытом. Томас Манн мог спокойно писать – о делах заботилась жена:
«В разговорах Катя всегда схватывала самую суть и до конца следовала логике спора. Ее не интересовали чужие мнения, скорее форма и порядок дискуссии и то, какие выводы были сделаны. Она не чуралась мелочей, вроде того, должны ли альбомы по искусству лежать на низком столике в гостиной и нужны ли там дополнительные лампы. Так же тщательно она изучала его контракты и банковские счета. Катя взяла на себя заботу о его делах, словно это не представляло для нее никаких усилий».
Отношения с другими родственниками были куда менее гладкими, взять хотя бы соперничество и споры с братом Генрихом, тоже писателем, возможно, менее талантливым, но более прозорливым. Генрих Манн понял опасность рассуждений о германском национальном духе еще когда Томас Манн писал «Рассуждения аполитичного», клеймившие бездуховную англосаксонскую цивилизацию. И уж точно не было легко Томасу с собственными детьми: в первую очередь леваками Клаусом и Эрикой, ругавшими отца за устаревшие взгляды.
«Эрика с Клаусом, не стесняясь, пользовались именем отца, однако неизменно уверяли интервьюеров, что хотят дистанцироваться от патриархального мира и прославиться собственными достижениями.
— Какая жалость, — сказала Катя, — что за их достижения им не платят. Если мне попадутся еще несколько таких интервью Эрики, придется обнародовать ее мольбы прислать денег».
Только спокойствие
Едва ли не главной силой Томаса Манна Колм Тойбин видит его практически безграничную способность принимать мир. Обуреваемый противоречивыми чувствами, изгнанный из родной страны, дрожащий на холодном ветру истории – в любой ситуации Томас неизменно сохранял спокойствие. К причудам детей он относился безмятежно, хоть и с некоторым удивлением, не скрывал своих суждений, осуждал зло и никогда не прекращал работать — «делай что должно, и будь что будет».
Возможно, именно этот нехитрый принцип помог сыну любекского сенатора прошагать через самые черные времена мировой истории нетронутым. Не всем везет так, как Томасу Манну, но у него есть, чему поучиться: хотя бы умению меняться и признавать ошибки и спокойствию перед лицом испытаний, ломающих жизни и судьбы. От времени, судьбы и потерь не уйти, но настоящее волшебство – жить так, будто они над тобой не властны. И сегодня «Волшебник», роман о непростом немецком писателе, умершем десятилетия назад, превращается в актуальную литературу – даже если сам Колм Тойбин его таким не задумывал.
