Ницше долго воспевал божественную власть, которую музыка Вагнера устанавливала над его чувствами, но теперь он понял, что она вместе с тем и лишает его свободной воли. Когда он это осознал, в нем начало расти раздражение против лихорадочного, туманного, метафизического искушения, некогда казавшегося ему высшим смыслом жизни.