В эти мгновения я понял, что для народа нет большей радости, как, собравшись, покричать вместе, и не имело значения, по какому поводу, — в общем крике каждый чувствовал себя сильнее, а дело, ради которого кричали, казалось единственно правым делом.
Человек в своей жестокости страшнее и бесчувственнее крокодила, живущего в реке. Его тщеславие взвивается легче пыли. Брось его в реку — он выплывет, обсохнет — и будет прежним. Погрузи его в горе и отчаяние, и если он поднимется, то останется таким же, как был.
Ведь деяния человека словно брошенный в воду камень — он издает громкий и сильный всплеск, но немного погодя на воде снова гладь, а от камня и следа не видно.