23. Ночное беспокойство
Зои не спалось. Возникло ощущение, что трактир «Семь воронов» странным образом околдовал ее: она постоянно мысленно возвращалась в прошлое, словно голова превратилась в сосуд, заполняемый воспоминаниями. Естественно, старалась размышлять здраво. Постоялый двор тут ни при чем, скорее сказывалось напряжение и никудышное настроение, поскольку не удавалось понять, что случилось с Никлой Росси. Дабы защититься от неизвестности будущего, ее мозг цеплялся за прошлое.
Как бы то ни было, пока ворочалась с боку на бок под одеялом, в сознании всплывали картинки из детства: вот отец помогает ей сесть в ее первый гоночный карт, вот аплодирует ей, когда она поднимает кубок после победы на чемпионате по мотокроссу.
Вспомнилось, как сразу после школы она запрыгивала в автобус, который вез ее до беллунских лыжных трасс: Невегал, Кроче-д’Аун, Ауронцо, Сан-Вито, Чиветта. А ее незабываемые скоростные лыжи Atomic Arc — красные, точно стрелы, летящие по чистому белом снегу. Ей казалось, она парила. Чувствовала себя совершенно свободной и неслась вниз по белой трассе ракетой.
Пошла в ванную и умылась. Делала все спокойно, стараясь отогнать дремоту. Холодная вода идеально для этого подходит: тот же эффект, что от снега, когда падаешь в него лицом прямо на трассе, по которой только что мчалась с горы. С ней такое часто случалось в детстве, бывало, и расшибалась. Но поднималась всегда.
При спуске на лыжах скорость чувствуется ярче, чем в машине: тело не прячется в металлическом корпусе, оно ничем не защищено. Вот и теперь от одной лишь мысли, что можно снова испытать страх и восторг одновременно, Зои, словно получив подарок, улыбнулась.
Ее первая машина — «ланча стратос». Этому авто не было равных в промежутке между тысяча девятьсот семьдесят пятым и тысяча девятьсот семьдесят седьмым годами — оно обходило всех конкурентов. Ее так и прозвали: «Покоритель ралли».
Отец воспитывал Зои на мифах о «ланче», начиная со «стратос» и легендарного пилота Сан Мунари, прозванного Кавардзреский Дракон. Он был родом из Падуи и умел укрощать звериный характер этой машины, поэтому-то трижды между тысяча девятьсот семьдесят пятым и тысяча девятьсот семьдесят седьмым выигрывал на ней ралли Монте- Карло, а потом и чемпионат мира.
«Стратос» была машиной спартанской, надежной, мощной, словно инженеры, конструируя ее, представляли себе некоего апокалипсического зверя с колесами вместо лап.
Зои оделась. Пойдет пробежится, это необходимо. Нужно привести мысли в порядок.
В мозгу опять крутилось, как она садится в авто, но уже своего отца — в «Ланча Дельта Эйч-Эф Интеграле». Она в кресле штурмана и ассистирует ему на гоночной трассе. По крайней мере, до тех пор, пока Франко Тормен не превращается в зомби.
Пламя снова ворвалось в сознание: машина перевернулась, лобовое стекло взорвалось, и она оказалась совсем одна. Отец с помощью монтировки срывает дверцу и глядит на нее сквозь кровавую пелену, застилающую ему глаза. Он казался ей существом, вылепленным из глины, из воды и земли, которое кричало и смело двигалось навстречу кошмару, чтобы вырвать дочь из пламенеющих лап смерти.
С тех пор как она приехала в Раук, такие образы посещали ее не единожды.
И теперь воспоминания разлетелись на осколки, как кусок яшмы, упавший на пол.
Зои вздохнула.
Мысли вернулись к убитой Никле с вырванными глазами. Кто мог замыслить подобный ужас? И зачем?
Возможность, что подобное повторится, росла час от часу.
Как фотоснимки, начали всплывать в памяти события: защита диплома в юридической академии, конкурс на службу в полиции, дисциплина, порядок, правила. Полученные и заслуженные тычки. С их помощью она прижигала кровоточащую агрессию и дикую потребность кипеть от адреналина.
Отец, полуживой после аварии, превратился в растение. Мать подала на развод и добилась его, поставив родную единственную дочь в безвыходное положение.
Зои любила обоих родителей и понимала положение каждого. Но оставалась влюблена в «ланчу» и ралли, скорость и опасность.
Все еще ковырялась в сознании, одновременно спрашивая себя, что за правда стоит за словами старухи Рауны: поверить в истории.
Какие?
На что намекала старая трактирщица, казалось, сошедшая со старинной картины?
Зои не знала.
Она надела кеды и вышла. Спустилась по лестнице на первый этаж, открыла дверь и оказалась на улице.
Ледяная долина приняла ее во всем своем рассветном великолепии. Воздух холодный. Дышится так, будто аромат неба вдыхаешь. Побежала, мало-помалу наращивая темп. Тишина стояла абсолютная. Поселок еще спал. Подумала, что на свете нет ничего красивее этой долины, которую и не на всех картах найдешь.
Горы короной выстроились вокруг, образуя естественную террасу, с которой можно наслаждаться чудесными видами. Зои увидела скальные опоры Кол- Нудо — белые от снега — и необыкновенные сплошные стены Тевероне, походившие на широченный трезубец, упирающийся в небо. Узнала и три другие вершины — Ластрамор, Валарс и Буза- Сека. Эти горы сильно отличались от более популярных Карнийских или Зёльденских Предальп, они являли собой древние парадные ворота, ведущие к гряде Восточных Альп и к Фриульским Доломитам с пиками Священников и Горной Колокольней; горы, простираясь на восток, доходили до громадного Коглианса.
Зои едва знала эти удаленные места, более дикие, если сравнивать их с Доломитами Венето. Она прекрасно понимала, что созданный ими, могучими хранителями древнего знания, ландшафт веками ревностно защищал, а порой сберегал жизни поселившихся у их подножий людей. Горы были убежищем и кладовой и под каменными завесами могли скрывать любые тайны. Тот, кто решился остаться здесь и принять размеренный ритм и продиктованные временами года условия жизни, — по сути, впитал в самое сердце безмолвие этих стен и сохранил его для потомков. В общем, казалось, что отвесные громады поглотили все звуки, заполнив дни вакуумом.
Рассматривая вершины и отвесные скалы, открывавшиеся взгляду, Зои подумала, что и это, однако, еще не все. По правде говоря, Ледяная долина была частью очень необычной местности — горного хребта между Венето и Фриули, который, поднимаясь от плато Кансильо до Кол-Индес и затем к пику Священников, Монте-Кридоле и Карнии, представлял собой что-то вроде отвесной воронки, наполненной отзвуками былых традиций, легендами и преданиями, — по сути, вполне самостоятельной стихией. Конечно, многие люди вверяли себя тишине, не принимали на веру всё приходившее извне, и имели на это полное основание, видя, какой стала жизнь в городе. Но эти стены — эти сокровенные горы — были пропитаны историей и, являясь по велению природы естественной границей между народами, собирали и копили очарование фольклора и таких непохожих, разных культур: итальянской, австрийской и далее — немецкой, славянской.
Зои бежала, размышляя о погребенной в этих горах действительности. Снежные вершины нависали над ней. Сердце застучало сильнее в груди, и она воспряла духом как никогда. Взяв правее, поднялась по тропинке, ведущей прямо в лес, и ей показалось, что она слилась воедино с этим белым снегом; заметила, как ветер кружит редкие блестящие снежинки, ощутила, как щиплет ей кожу на лице. Тени начали окрашиваться робким перламутровым светом утра.
И в этот момент она услышала: кар-р-р…
Секунды не прошло, как огромный черный ворон возник на пушистой макушке ели.
Не понимая почему, Зои замедлила бег, почти остановилась, словно птица загипнотизировала ее. И в каком-то смысле так оно и было. Зои почувствовала вдруг такой сильный жар, что опустилась на колени. Взглянула наверх. Огромный черный ворон не сдвинулся с места. Наблюдал за ней, или, по крайней мере, так ей казалось.
Пришлось расстегнуть молнию на куртке.
Дышалось с трудом.
Зои закатила глаза и словно в потустороннем мире увидела огонь. Не поняла, к чему это, но сейчас явно не воспоминания преследовали ее. Впереди маячило что-то похожее на погребальный костер: огненный столб и женщина, охваченная пламенем.
Женщина кричала душераздирающе.
Но она была не одна.
Семь высоких крестов с треском полыхали вокруг нее, и из семи горящих сфер доносились крики такие же мучительные — отчаянные вопли, только издавали их не люди, хотя звучало похоже. Они умоляли кого-то не убивать их.
Хоть происходящее и казалось реальностью, сама сцена напоминала средневековое действо, похоже относящееся к далекому прошлому.
Потом перед глазами потемнело.
Зои упала в снег и оставалась неподвижна непонятно сколько времени.
Наконец, когда и темнота, и мистическое видение рассеялись, она вернулась к настоящему, различила деревья и заснеженную дорогу в лесу. Затем посмотрела наверх в поисках большого черного ворона. Но не увидела его.
Улетел.
И тогда она спросила себя, из-за чего оказалась в таком состоянии и не примерещилось ли ей.
Просвистевший меж голых веток ветер не помог ей с ответом. И ели тоже молчали. Воцарилась глубокая тишина, Зои к тому же замерзла: одежда намокла от снега.
Медленно встала.
И отправилась назад.
В трактир «Семь воронов».
Читайте также:
